Немецкие солдаты пилят замерзшую квашенную капусту

САМЫЙ ХРАБРЫЙ КОНТРАБАНДИСТ КИТАЙСКОЙ БИЖЮТЕРИИ ЧЕРЕЗ ЗВЕРСТВА LENS FLARE! СЕЙЧАС ТЕБЯ ОТОБРАЛИ ВСЕ ПРИ ПОМОЩИ ЭТОЙ КОМПОЗИЦИЕЙ.

К моменту прибытия спецбригады, впрочем, печаль мужика немного отпустила. Во всяком случае, он был не против поговорить за жизнь. Одна беда — после инсульта у него развилась моторная афазия, и он почти не мог говорить. Почти. Кроме пары крепких выражений.
-- Как вас звать? - спросил Денис Анатольевич.
-- Эфиоп твою мать! - виновато развёл руками мужик, показывая, что он и рад бы сказать, да вот хрен... то есть, афазия мешает.
-- Митька, нормально с доктором говори! - прикрикнула мать.
-- Детонатор! - привычно отмахнулся от неё Митька (ну, вы поняли, что за детонатор).
-- А лет вам сколько? - спросил Денис Анатольевич.
-- Эфиоп твою мать, - Митька нарисовал в воздухе «56»
-- Шестой десяток пошёл, а матом ругается, как дитё малое! - пожаловалась старушка. - Олигохрен, как есть олигохрен!
-- Детонатор, эфиоп твою мать! - погрозил ей Митька пальцем.

Доктор продолжил расспрос. Осторожно пробираясь среди детонаторов и эфиопских матерей и старательно избегая соблазна перейти на фольклорный вариант общения, он выяснил, что да, действительно, бывают у пациента периоды, когда всё вокруг сильно начинает раздражать. А невозможность донести до окружающих нужную мысль в приличной форме лишь усиливает это раздражение. А правая рука до сих пор слушается плохо, и записки, в случае крайней необходимости, приходится писать левой, что вообще невыносимо.
-- Ну хорошо, - решил подвести итог доктор. - Теперь послушайте оба сюда.
-- Детонатор, - согласно подвинулся поближе Митька.
-- Для начала идёте к участковому психиатру, чтобы он подобрал вам что-нибудь от раздражительности и для настроения, - стараясь формулировать как можно проще, сказал Денис Анатольевич. - Это понятно?
-- Эфиоп твою мать! - заверил его Митька.
-- А потом идёте к своему неврологу...
-- Детонатор!
-- Не детонатор, а идёте обязательно! - доктор был непреклонен. - И настаиваете, чтобы он подобрал вам лечение. А то ишь чего вздумали: в остром периоде после инсульта полечились — и бросили! Так дело не пойдёт, вы меня поняли?
-- Эфиоп твою мать, - нехотя согласился Митька.
-- А сейчас давайте попрощаемся, - Денис Анатольевич встал и протянул руку. - В больнице у нас вам делать нечего, но на приём чтоб как штык!
-- Детонатор! - неуклюже взял под козырёк Митька. - Эфиоп твою мать!
-- И вам счастливо оставаться, - пробормотал Тимур.

Не успели сесть в барбухайку — позвонила диспетчер и передала вызов на белую горячку, в пригород, к чёрту на кулички.
-- Эфиоп твою мать! - с чувством сказал Денис Анатольевич.
-- Детонатор! - согласился с ним Тимур.

Когда мой друг Сашка был совсем малой, он заявил родителям, что обычная еда его не устраивает и он хочет есть одни конфеты. Не вопрос — папа кормил его несколько дней одними конфетами. Это было жестоко, но с тех пор он стал нормально питаться и сладкое не любит.

Когда отец застукал его с сигаретой в зубах, он заставил выкурить Саню две крепких сигареты до самого фильтра. С тех пор Сашка не курит. Даже когда вокруг курили все и среди подростков это было модно он упорно не поддавался этой привычке.

Когда Саша заявил, что хочет попробовать пивка, папа заставил выпить его огроменный бокал пива. Так мой друг Саша стал бухать, как черт.

Немецкий предприниматель Т., решив проверить миф о том, что в Москве никто не читает договоров, попросил своих немецких юристов включить в стандартный текст рабочего контракта для сотрудников российского офиса особый пункт. Так в п. 8.3.1, касающемся обстоятельств непреодолимой силы ("техногенные и природные катастрофы, военные действия, террористические акты"), появились слова: "Завоевание Земли негуманоидными межгалактическими захватчиками". Договор молча подписали все сотрудники российского офиса, включая тамошнего юриста. Последний факт привел немецкого предпринимателя Т. в тоскливый ужас, и он вызвал этого самого юриста к себе в кабинет. — Вы вообще читали этот договор? — Естественно. — Нет! Не читали, не читали! Как насчет пункта 8.3.1?! — Нормальный пункт. — Про негуманоидных захватчиков?! И тогда юрист российского офиса наклонился к немецкому предпринимателю Т. и тихо, ласково сказал: — Вы вокруг-то посмотрите...

По легенде, когда умирал граф Шереметев, он завещал назвать в его честь аэропорт.
Родные в недоумении спрашивали его:
- Какой ещё аэропорт?
На что Дмитрий Николаевич загадочно ответил:
- Оба. И все последующие терминалы.

Забастовка мусорщиков. Нью-Йорк, 1968 г.

Утром 4 июля 1989 года 19-летний сын бельгийского фермера Вим де Лар мирно сидел на веранде дома своего отца в деревеньке Кооихем, пока ему на голову не упал советский истребитель МиГ-23М.

Приехавшая полиция долго ничего не могла понять. Откуда в в 15-ти километрах от бельгийско-французской границы, которую от СССР отделяет более 1000 километров и половина Европы мог взяться самолет с красными звездами на крыльях? Да еще и без пилота, поскольку в обломках истребителя не обнаружили никаких других тел, кроме тела несчастного Вим де Лара.

А пилота там и не могло быть – он катапультировался за 900 километров от места трагедии, в районе польского города Колобжег на берегу Балтийского моря.

4 июля 1989 года с аэродрома одной из авиачастей Северной советских группы войск в районе Колобжега поднялся в воздух истребитель МиГ-23М, пилотируемый летчиком 1-го класса полковником Николаем Скуридиным (общий налет более 1700 часов, в том числе на МиГ-23 – 527 часов). Хотя это и хороший налет, но Скуридин был не строевым лётчиком а начальником политотдела 239-й истребительной авиадивизии (замполиты в советской авиации для поддержания лётной квалификации тоже должны были самостоятельно налетать определенное количество часов).

Это был второй его полёт в тот день и всё шло нормально до определенной высоты, пока пилот не услышал хлопок в левом воздухозаборнике. Одновременно с хлопком резко упала скорость самолета и пропал шум мотора. Все это говорило об остановке двигателя и пилот поступил так, как предписывает поступать в таких случаях инструкция – он повернул истребитель в сторону моря и катапультировался.

Уже в воздухе, опускаясь на парашюте, Скуридинов увидел, что за турбиной снижающегося самолёта тянется чёрный дым. Над морем советские локаторы истребитель потеряли, а вылетевшие вслед за ним перехватчики аварийную машину не обнаружили. Решив, что самолёт упал в море все успокоились и занялись написанием рапортов.
А дальше произошло то, что впоследствии сами авиаторы назовут уникальным явлением: через 6 секунд после катапультирования пилота из-за изменения центровки самолёт прекратил снижение, а его двигатель начал увеличивать обороты. И МиГ продолжил полёт, набирая высоту в автоматическом режиме (автопилот продолжал работать) строго по заданному курсу.

Система опознавания «Я — свой» тоже оставалась включённой, потому Службы ПВО Польши и ГДР отнеслись к появлению на своих радарах советского самолета спокойно и проводили его до того момента, пока МиГ пройдя всю Восточную Германию не вышел на границу с ФРГ.

Позже представители западногерманской ПВО будут утверждать, что засекли советский самолёт и вели его с самой своей границы. Однако истребители бундесвера поднялись в воздух и попытались настичь МиГ когда он уже пересёк голландскую границу. И лишь пара американских истребителей F-15, поднявшихся с голландской базы Сустерберг на его перехват, настигла советский самолет. Подойдя вплотную к краснозвёздной машине, американские лётчики ее внимательно рассмотрели и отправили на командный пункт сообщение: «В кабине никого нет». Приказа сбить странную машину отдать никто не решился – как Советский Союз к этому отнесется неизвестно (а может в СССР очень любят именно этот МиГ и начнется война?) и к тому же полет уже проходил над густонаселенными районами Нидерландов и Бельгии. И тогда натовцы решили не делать ничего – авось МиГ израсходовав горючее сам потихоньку дотянет до Ла-Манша и сам добровольно упадет в море.

Но он упал точнесенько на голову бедного Вим де Лара – к несчастью для него и к великому счастью для Москвы. Дело в том что именно в этот день, 4 июля 1989 года, состоялся визит Михаила Горбачева во Францию и дотяни МиГ еще 15 километров до французской территории, скандал получился бы неописуемый!
А так шум удалось замять. СССР выразил семье погибшего бельгийца соболезнование и тихо выплатил ей 800 тысяч долларов компенсации. «Мы едва избежали непостижимой катастрофы. Трудно представить, что могло случиться, упади самолет на промышленные кварталы Лилля», — облегченно вздохнул министр внутренних дел Бельгии Льюис Тоббэк и выразил молчаливое желание забыть эту историю. Все без исключения чиновники натовских стран это желание молчаливо поддержали.

И забыли. Причем о Матиасе Русте, приземлившему свою «Сесну» у стен Кремля 28 мая 1987 года слышали почти все и советскую ПВО за это не ругал только ленивый, а вот про полёт «всадника без головы» МиГ-23М (бортовой номер 29) 4 июля 1989 года через всю Европу помнят немногие, как почти никто и не ругает в связи с этим натовскую ПВО.

Голый художник в Воронеже зарылся в сугроб вниз головой ящетаю

http://lenta.ru/news/2015/02/03/kuzkin/

Говорят, что это известная театральная история. В одном московском театре шел спектакль - серьезная, почти трагическая пьеса. Начиналась она с того, что на авансцену выходил актер, его высвечивал луч прожектора и в полной тишине артист произносил:
- Восемь лет ему было...
После чего начиналось первое действие.
В тот день, как пишут в романах, ничто не предвещало беды. Зрители пришли на спектакль, оставили плащи и пальто в гардеробе, гудя и шушукаясь заняли места в зале, пошуршали программками, стихли и приготовились ко вдумчивому просмотру действия. Не на комедию ведь пришли. Плавно погас свет, зазвучали первые низкие аккорды музыки... На темной сцене в ярком круге света появился актер. И произнес:
- Восемь лет ебу мыло...

Мать и сын наблюдают за облаком-грибом, образовавшимся после испытания ядерного оружия в Лас-Вегасе в 1953 году

Как всегда, проснулся пораньше, думаю - надо сделать дела. Кофий заварил на свежих вджравах - сижу, пью.
Дай, думаю, на свалку загляну, мало ли, заопрувели чево-невдуть. Зашол, опрувэ почетал, переделол прагусей, праглестов заопрувели псто, наорал на фужер - минет пятнаццать всиво прашло. Выхожуна улетцу - а там гуси-хуюси, вджрава валяются гжде попало, тронвай едед скрежеща титановым ломом.
Как выбрацца? На работу опаздываю? Атвичяйте на вапрос сичасжы!

В 1787 году Екатерина ІІ побывала в селении Барвенково проездом из Крыма. В числе прочих достопримечательностей она посетила казачью церковь, куда женщинам вход был запрещён. Недружелюбно встреченная молящимися казаками, она быстро покинула храм. А через несколько дней казаки сожгли свою святыню, объяснив это тем, что «лярва Катька её осквернила»