- Я достану эту мразь из-под земли...
- Та успокойся ты.
- Что успокойся? Я достану её...
- Ты заебал, копай картошку молча.
- Та успокойся ты.
- Что успокойся? Я достану её...
- Ты заебал, копай картошку молча.
Загадка из оксфордского университета "поездки в лифте":
Каждое утро Мистер Джонс ходит на работу. Он спускается на лифте с десятого этажа, где находится его квартира. Когда он возвращается с работы,заходит в подъезд и поднимается на лифте только до 7го этажа, после чего идет до 10го пешком.
Возвращаясь с работы, он едет до своего 10го этажа только в двух случаях:
1. когда идет дождь.
2. когда рядом с ним едет его друг.
Вопрос: Почему у него такое странное поведение в лифте?
Каждое утро Мистер Джонс ходит на работу. Он спускается на лифте с десятого этажа, где находится его квартира. Когда он возвращается с работы,заходит в подъезд и поднимается на лифте только до 7го этажа, после чего идет до 10го пешком.
Возвращаясь с работы, он едет до своего 10го этажа только в двух случаях:
1. когда идет дождь.
2. когда рядом с ним едет его друг.
Вопрос: Почему у него такое странное поведение в лифте?
![[1]](https://svalko.org/data/2008_12_05_23_06_344103_1.gif){kind=link}
—Что, выпьем перед полетом? —спросил он, вовсю хлебая самогонку. Пьяный проводник в принципе не так опасен, как пьяный машинист, но когда на душу взял алкоголь и машинист, мне стало жутко, и я тоже выпил стакан. Рафаил Степаненко завел мотор. Состав тронулся так, что заскрежетали проскальзывающие диски. Маневровый тепловоз сумел разогнаться только до семидесяти километров в час, хотя по субъективным ощущениям были все сто сорок. —Ну… С Богом!!! —перекрестился Евгений, закладывая в дальняк черенок от лопаты и нажимая педаль. Послышался треск. Проводник согнулся от удара педалью по ноге. Что–то загрохотало под полом и стихло. —Пронесло, —я отер пот со лба и ждал самого страшного. —А теперь! —проговорил обрадованный и вошедший в роль великого испытателя Баргин. —Наш смертельно опасный номер! Бросание лома в унитаз поезда на полном ходу!!! Я вышел из сортира и встал в проеме одного из купе. Женек вложил лом в унитаз, отошел к двери туалета. Теперь вместо того, чтобы нажать на педаль, он ударил по ней обрезком трубы… Раздался страшный гром, как будто несколько десятков автомашин столкнулись друг с другом на полном ходу. Вагон затрясло, закачало, трещали полы, все гремело и вибрировало. Завизжали тормозные колодки, и состав начал остановку. Мои ноги болели, потому что снизу я получал методичные удары от подпрыгивающего вагона. Баргин все это время забористо матерился, держась за столик в купе. —Обошлось!!! —закричал я, когда поезд смерти наконец–то остановился. —Твою мать, могли и под откос пойти! —Женька наконец протрезвел. —Ну что, естествоиспытатели, живы? —спросил отважный Рафаил Степаненко, влезая в тамбур. При осмотре туалета, мы обнаружили, что унитаз раскололся, пара крепежных ушек сломалась, остальные выворотило с болтами. Педаль выпала из расщелины и погнутая валялась рядом. Зато самый главный сюрприз нас ожидал при выходе из вагона. Один колесный диск на задней платформе деформировался, соседнего с ним вообще не было на месте, торчал только повисший ремень генератора. Несколько бетонных шпал раскрошилось, рельсы по той стороне, где проехало деформированное колесо, напоминали гигантский напильник —все в насечках и выбоинах. Общая сумма ущерба, нанесенного железной дороге, составила миллион рублей. Но разбирательства не состоялось. Мы, все вместе, дружно, замазали шпалы цементным раствором, закрутили покрепче рельсы, аварийный вагон вернули в тупик. Вообще говоря, он уже как минимум десять лет не эксплуатировался, поэтому никому не было дела до его неисправности. Лома, кстати, так и не нашли.