![[1]](https://svalko.org/data/2008_12_05_23_06_344103_1.gif){kind=link}
2005-03-23 13:50:36
Всего постов: 457
Бород: 15
Рейтинг: +15|0|-2 = +87%
Всего постов: 457
Бород: 15
Рейтинг: +15|0|-2 = +87%
Словарь ЖыЖыста. Прислал Oxymoron.
BadMf
2005-03-23 14:15:04 #
Что такое "ликантропия"?
2005-03-23 14:55:04 #
Ликантропия – «род душевной болезни, при которой человек воображает, будто превратился в волка». В широком смысле под ней понимают заболевание, при котором люди воображают себя и любым другим животным: к примеру, собакой (кинантропия) или быком (бузантропия).
Само слово родилось из имени царя Аркадии Ликаона, мифического властителя. Этот прославившийся своей жестокостью правитель, если верить различным версиям, собранным Платоном, Павсанием и Овидием,
- подал Зевсу за столом части тела только что зарезанного ребенка;
- пытался умертвить этого бога во время сна;
- приносил на своих алтарях человеческие жертвы;
- посмел отведать крови ребенка, принесенного в жертву богу.
Занимался ли он сам людоедством или осквернил таинства каннибальной общины, поклонявшейся тотемическому животному, - так или иначе, Ликаон понес суровое наказание. Превращенный в волка, но сохранивший приметы своего первоначального облика. Его седина, его свирепый вид и горящие глаза остались прежними. Но ему ничего другого не оставалось, как обратить свою ярость и прирожденную жажду убийства на стада скота и на малых детей.
Последователей и подражателей Ликаона называют оборотнями, «loups-garous».
Происхождение последнего слова остается спорным. Немцы называли их «Wervolf», французы «loups-garous», пикардийцы – «loups-varous». Греки называли их lykantropes и mormolycies, латиняне – «varios» и «versipelles». В Британии оборотней называли «Bisclaveretes», в Нормандии – «Garwalls».
Слово «versipelles», едва вошедшее в употребление, быстро уступило место позднелатинскому термину «gerulfus», который воспроизводит саксонское «garwall», «garou», «werevolf» и означает «человек-волк».
Как бы там ни было, волка, представленного уже в наскальных изображениях, вошедшего во многие пословицы и легенды, дружно боялись почти все народы.
Он стал наиболее выразительным символом зла и греха, которому противостоит образ собаки – друга человека и защитника его очага.
Ликантропия, воспетая Гомером, Овидием и Апулеем, - явление универсальное. Невозможно представить себе фольклор или религию, которые обходились бы без перевоплощений богов и демонов; без превращений, при помощи которых эти боги или демоны соблазняли, наказывали или побеждали. Увы, слишком часто подобные милые фантазии воспринимались буквально и дали повод, в частности, в эпоху Возрождения к праздным и нескончаемым дискуссиям, в сущности бесчеловечным, ибо завершались они преданием смерти «колдунов», которые якобы принимали животный образ для совершения своих злодеяний. Впрочем, с античных времен верования разделялись, обращаясь, то к забавной, то к зловещей стороне превращений в животных. Рядом с хитростями и уловками, к которым прибегали боги, стараясь соблазнить смертных женщин или предаться наслаждениям в объятиях сговорчивых юнцов, существовали и подлинные жертвы злых чар или небесного гнева.
Если верить Диодору Сицилийскому, первым, кто принял животное обличье, был бог Озирис. Он превратился в волка, чтобы избавить Египет от злых сил, которые могли поработить страну вскоре после сотворения мира.
В античной литературе описано много случаев, когда человека не по своей воле колдуньи превращали в животное с помощью особенного элексира. Исследователи и просто любопытные продолжают задаваться вопросом, что же это было за растение, настой из семян или корней которого мгновенно вызывал опьянение, создавая одновременно неприятную иллюзию деградации личности, доходящей иногда до полной немоты.
Был ли это элевсинский цицейон; прославленный непенфес; мухомор или ахеменис, чье действие вырывает признания у преступников; дурман, ввергающий в оцепенение; вызывающие бред гелатофиллис или потамантис? Просто-напросто экстракт конопли или мака? Тайна. Кажется, единственными противоядиями, которые могли справиться с действием волшебных снадобий, были лепестки роз, лавр, анис и растение с чудесным названием морозник.
Добрые монахи средневековья, без устали переписывающие манускрипты, нимало не заботясь ни об их происхождении, ни о подлинности, поддерживали существование легенд о метаморфозах до сравнительно недавних времен. По правде сказать, они ровным счетом ничего не придумали.
В соответствии с общепринятым мнением, после долгой ночи средневековья ученые, артисты и даже папы с волнением и удовольствием вернулись к языческой символике и античным мифам. Во всем, что касалось искусства, литературы и религии, Возрождение овеяло свежим, здоровым и вольным воздухом весь Запад. Несомненно, что распространение книгопечатания, появление реформированной религии, великие открытия изменили многие давно приобретенные знания, казавшиеся такими же незыблемыми, как Аристотелева философия. Повсюду шло обновление идей – во всех областях, кроме рассматриваемой. Тогда как в эпоху средневековья процессы над ведьмами происходили относительно редко и сохраняли политический оттенок, с начала XVI века они участились. Развилась настоящая эпидемия ликантропии, и в народе распространялись самые нелепые представления. «Повредил ли ты твоему ближнему каким-нибудь колдовством? Оскорблял ли святое причастие магическими обрядами? Верил ли в фей и духов? Верил ли в гномов, которые крадут маленьких детей?..» - спрашивает, к примеру, изданная в Любеке около 1484 года книга для подготовки к исповеди. Труды по демонологии, комментарии, «бичи» экзорцистов, учебники для инквизиторов подогревали психоз.
Протестанты и католики равно усердно и свирепо преследовали предполагаемых пособников Сатаны, и по всей устрашенной Европе здесь и там вспыхивали костры.
Теологи и священники сошлись в вопросе о дьявольской вездесущности и о непосредственной и решающей роли Сил Тьмы, которые они видели в языческих культах. Разве не были просто-напросто демонами все эти распутные приапы, прекраснозадые богини, эти причудливые изображения, которые крестьяне находили на вспахонных полях?
Впрочем, церковь никогда не переставала утверждать, будто Враг вездесущ, и имя ему – легион, множество и превращение. Как бы его не называли – Молох, Тевтат или Сатурн; любил ли он униженное поклонение, требовал ли цвета девственности или жаждал человеческой жертвы, его воплощения всегда были бесчисленными.
«Дьявол на шабаше восседает на черной кафедре, на нем корона из черных рогов, два рога на шее, еще один на лбу, им он освещает собрание, волосы стоят дыбом, лицо бледное и хмурое, глаза круглые, широко раскрытые, горящие и безобразные; козлиная бородка, шея и все остальные части тела некрасивые, сложение человека и козла, кисти рук и ступни, как у человеческого существа, только пальцы все одной длины и острые, заостряются к концам, снабжены ногтями, и кисти рук изогнуты, как гусиные лапы, хвост длинный, как у осла. У него ужасный голос, лишенный красок, он держится с большой важностью, вид у него печальный и тоскующий».
Сатане нравилась и волчья личина – обличье этого страшного, злобного и коварного зверя, олицетворяющего лжепророков, лукавого духа, стремящегося, пробравшись в стадо, смущать Господних овечек и даже преследовать святую церковь. Или просто вредить роду человеческому. Дьявол «превращается в волка охотнее, чем в любое другое животное, потому что волк прожорлив, а следовательно, приносит больше зла, чем все прочие. И еще потому, что он – смертельный враг агнца, служащего изображением Иисуса Христа, нашего Спасителя и Искупителя».
Участь волков-оборотней была одна: их ожидало искупительное пламя костра или застенок для пожизненного заключения.
Само слово родилось из имени царя Аркадии Ликаона, мифического властителя. Этот прославившийся своей жестокостью правитель, если верить различным версиям, собранным Платоном, Павсанием и Овидием,
- подал Зевсу за столом части тела только что зарезанного ребенка;
- пытался умертвить этого бога во время сна;
- приносил на своих алтарях человеческие жертвы;
- посмел отведать крови ребенка, принесенного в жертву богу.
Занимался ли он сам людоедством или осквернил таинства каннибальной общины, поклонявшейся тотемическому животному, - так или иначе, Ликаон понес суровое наказание. Превращенный в волка, но сохранивший приметы своего первоначального облика. Его седина, его свирепый вид и горящие глаза остались прежними. Но ему ничего другого не оставалось, как обратить свою ярость и прирожденную жажду убийства на стада скота и на малых детей.
Последователей и подражателей Ликаона называют оборотнями, «loups-garous».
Происхождение последнего слова остается спорным. Немцы называли их «Wervolf», французы «loups-garous», пикардийцы – «loups-varous». Греки называли их lykantropes и mormolycies, латиняне – «varios» и «versipelles». В Британии оборотней называли «Bisclaveretes», в Нормандии – «Garwalls».
Слово «versipelles», едва вошедшее в употребление, быстро уступило место позднелатинскому термину «gerulfus», который воспроизводит саксонское «garwall», «garou», «werevolf» и означает «человек-волк».
Как бы там ни было, волка, представленного уже в наскальных изображениях, вошедшего во многие пословицы и легенды, дружно боялись почти все народы.
Он стал наиболее выразительным символом зла и греха, которому противостоит образ собаки – друга человека и защитника его очага.
Ликантропия, воспетая Гомером, Овидием и Апулеем, - явление универсальное. Невозможно представить себе фольклор или религию, которые обходились бы без перевоплощений богов и демонов; без превращений, при помощи которых эти боги или демоны соблазняли, наказывали или побеждали. Увы, слишком часто подобные милые фантазии воспринимались буквально и дали повод, в частности, в эпоху Возрождения к праздным и нескончаемым дискуссиям, в сущности бесчеловечным, ибо завершались они преданием смерти «колдунов», которые якобы принимали животный образ для совершения своих злодеяний. Впрочем, с античных времен верования разделялись, обращаясь, то к забавной, то к зловещей стороне превращений в животных. Рядом с хитростями и уловками, к которым прибегали боги, стараясь соблазнить смертных женщин или предаться наслаждениям в объятиях сговорчивых юнцов, существовали и подлинные жертвы злых чар или небесного гнева.
Если верить Диодору Сицилийскому, первым, кто принял животное обличье, был бог Озирис. Он превратился в волка, чтобы избавить Египет от злых сил, которые могли поработить страну вскоре после сотворения мира.
В античной литературе описано много случаев, когда человека не по своей воле колдуньи превращали в животное с помощью особенного элексира. Исследователи и просто любопытные продолжают задаваться вопросом, что же это было за растение, настой из семян или корней которого мгновенно вызывал опьянение, создавая одновременно неприятную иллюзию деградации личности, доходящей иногда до полной немоты.
Был ли это элевсинский цицейон; прославленный непенфес; мухомор или ахеменис, чье действие вырывает признания у преступников; дурман, ввергающий в оцепенение; вызывающие бред гелатофиллис или потамантис? Просто-напросто экстракт конопли или мака? Тайна. Кажется, единственными противоядиями, которые могли справиться с действием волшебных снадобий, были лепестки роз, лавр, анис и растение с чудесным названием морозник.
Добрые монахи средневековья, без устали переписывающие манускрипты, нимало не заботясь ни об их происхождении, ни о подлинности, поддерживали существование легенд о метаморфозах до сравнительно недавних времен. По правде сказать, они ровным счетом ничего не придумали.
В соответствии с общепринятым мнением, после долгой ночи средневековья ученые, артисты и даже папы с волнением и удовольствием вернулись к языческой символике и античным мифам. Во всем, что касалось искусства, литературы и религии, Возрождение овеяло свежим, здоровым и вольным воздухом весь Запад. Несомненно, что распространение книгопечатания, появление реформированной религии, великие открытия изменили многие давно приобретенные знания, казавшиеся такими же незыблемыми, как Аристотелева философия. Повсюду шло обновление идей – во всех областях, кроме рассматриваемой. Тогда как в эпоху средневековья процессы над ведьмами происходили относительно редко и сохраняли политический оттенок, с начала XVI века они участились. Развилась настоящая эпидемия ликантропии, и в народе распространялись самые нелепые представления. «Повредил ли ты твоему ближнему каким-нибудь колдовством? Оскорблял ли святое причастие магическими обрядами? Верил ли в фей и духов? Верил ли в гномов, которые крадут маленьких детей?..» - спрашивает, к примеру, изданная в Любеке около 1484 года книга для подготовки к исповеди. Труды по демонологии, комментарии, «бичи» экзорцистов, учебники для инквизиторов подогревали психоз.
Протестанты и католики равно усердно и свирепо преследовали предполагаемых пособников Сатаны, и по всей устрашенной Европе здесь и там вспыхивали костры.
Теологи и священники сошлись в вопросе о дьявольской вездесущности и о непосредственной и решающей роли Сил Тьмы, которые они видели в языческих культах. Разве не были просто-напросто демонами все эти распутные приапы, прекраснозадые богини, эти причудливые изображения, которые крестьяне находили на вспахонных полях?
Впрочем, церковь никогда не переставала утверждать, будто Враг вездесущ, и имя ему – легион, множество и превращение. Как бы его не называли – Молох, Тевтат или Сатурн; любил ли он униженное поклонение, требовал ли цвета девственности или жаждал человеческой жертвы, его воплощения всегда были бесчисленными.
«Дьявол на шабаше восседает на черной кафедре, на нем корона из черных рогов, два рога на шее, еще один на лбу, им он освещает собрание, волосы стоят дыбом, лицо бледное и хмурое, глаза круглые, широко раскрытые, горящие и безобразные; козлиная бородка, шея и все остальные части тела некрасивые, сложение человека и козла, кисти рук и ступни, как у человеческого существа, только пальцы все одной длины и острые, заостряются к концам, снабжены ногтями, и кисти рук изогнуты, как гусиные лапы, хвост длинный, как у осла. У него ужасный голос, лишенный красок, он держится с большой важностью, вид у него печальный и тоскующий».
Сатане нравилась и волчья личина – обличье этого страшного, злобного и коварного зверя, олицетворяющего лжепророков, лукавого духа, стремящегося, пробравшись в стадо, смущать Господних овечек и даже преследовать святую церковь. Или просто вредить роду человеческому. Дьявол «превращается в волка охотнее, чем в любое другое животное, потому что волк прожорлив, а следовательно, приносит больше зла, чем все прочие. И еще потому, что он – смертельный враг агнца, служащего изображением Иисуса Христа, нашего Спасителя и Искупителя».
Участь волков-оборотней была одна: их ожидало искупительное пламя костра или застенок для пожизненного заключения.
2005-03-24 13:30:12 #
Пиздецццццццццццц. когда прочитал и понял что прочитал ржал минуты две.
Я подыхаю)))
Ты где эту лекцию нарыл ???
вобщем уважамс афигенный. ты крут
Я подыхаю)))
Ты где эту лекцию нарыл ???
вобщем уважамс афигенный. ты крут