Ещо графоманства вам фпримот

Мне севодня приснилась жизнь на свалко. Оказыватеся, это не то штоп риальная пям свалко, а скорее эдакий сквот на индустриальной заброшке. Цэнтральный объетк - это такая фабрика старая (типа бумажной на переведеновском), только совсем заброшенная. Увгны там живут в цэхах больших и маленьких, а такжэ и в подвалах, и на технических итажах. Везде там снизу всякие трубо и кому не Кац ИИ сгнифшие, а сверьху висят кранбалки, тросы и крюки. Вокруг есть и другие строения: гаражы, бараки, мазанки (как на югах для бюджэтных бздыхов) - в общем, жильё на любой вкус.

А гадедь увгны ходяд вкаменты такой агромадный пустой цэх, как ангар, там на полу тонким слоем цэмент рассыпан. Если на нево поссать, он сжразу застывает, и даже если цэмент сдуть или смести, написанное сохраняйца в виках. Все увгны упражняются в искусстве такого написания (ну иле написания), кому што. Некоторые даже ресуют цэментные гифки.

Бывают и другие искуства. Как Тарас опустился к нам камерный оркестр (ево нипанятно откуда спустили через большой люк в крышэ), играл камерную музыку (это не то, что зэки в камерах поют, это джругое). А кому камерная музыка не нравиця, вовсе никому не мешали, боян послушать не требовали, а сидели в углу, напивались, и вели себя прилично. Правдо, на виолочлени играл там не Растропович, а Викуся (это та, что брюнетка).

Вообще увгж на свалко жывёт очень мало, почти одни только увгны. Но вот на первое сентебря, кокда пошли все в школу (она там такая, типовая совецкая, "самолётиком"), то там было много училок на любой фкус, и тебе чолетние, и болетние, и толстые, и тощщие. Надо сказать, что в школу ученики идут с палочьками, тросточьками, а самые крутые ботаны - на костылях. И все тащщат баулы со всякой хернёй - с бутылками, миталаломом, хавчиком, грязными тряпками. И училки тоже тащщат баулы - только уже не в руках (потому што в руках не умещщаются), а децких колясках и могозинных телешках. Это, как я понял, аллегория груза знаний.

А самые крутые, умные и просветлённые, типа нашэй толстой химички или математика БорисИосича (единсвиной мужык среди училок) везут свои баулы в невидимых телешках (кроме шуток). То есть вот идёт БорисИосич, а перед ним плавно по воздуху движется гора баулов, пакетов и сумок с бухлом и закусью, с ботореями отопления, с горможками какими-то и с большим барабаном. Потом все эти баулы загромождают лестницы, площядки, тубзики. А чему учат в школе, я так и не понял, потому что наша классная ещё в рикриации достала из своево баула несколько бутылок бормоты, и мы все к ним нежно присосались, даже в класс не заходя.

Чем свалкеры по жизни занимаются, я тоже так и не понял. Хотя вот у Антохи был грузавиг, трейлер такой ниибический. Он его припарковал на пляже (там пляшь осфальтовый такой, рядом с фабрикой, в море сходит по дуглом где-то градусов 20-вадцать). А грузавик взял да и скотился в море, и стоит там, на мелководье, среди солёных брызгов. Антоха фплафь до кобины добрался, вывел небезтруда гразовик опять на пляшь, и поставил снова. Правдо, подложил ему патколесо каминь. Грузавик постоял-постоял, переехал этот дурацкий каминб, и снова бултых в солёные брызги. Антоха сново вытащщил (с 10-сятой папытки, если нес 11-диннацатой) свой грузавик из моря и поставил его на этот рас боком, чтоп не скатился сново. Ну, долго ли, коротко ли, ударила ему аборт волна, он покочьнулся и зоволился на бок, и лежит вот теперь спокойно в луже, никого больше не парит.

Ну, я прихожу, значит, вечиром в свою каморку над цехом погрузки, думаю, щас ништяков заточу, да спать лягу. Но тут какой-то миталический скрежет вдруг слышу, бутто тижолые цэпи опускаются или поднимаются. И мимо Миха пробегает, такой возбуждённый, радостный - айда, кричит, якоря получать! Свалкерам якорь бесплатно полагается! И пошли мы якоря получать. Но я так и не получил, потому что дальше я проснулся.