2012-11-17 21:01:58 #
Жили были на свете семеро морских свиней.
В один солнечный день пошли они гулять в лес. И заблудились. Целый день они пытались найти дорогу домой, а к вечеру вышли на большую поляну. На поляне стояла избушка.
Поросята подошли к двери и позвонили. Потом они позвонили еще раз. Потом залепили кнопку звонока жевательной резинкой, но дверь все равно никто не открыл.
Это произлошло по двум причинам. Во-первых, дверь была не заперта. Во-вторых, никого не было дома.
Обнаружив эти обстоятельства, свиньи вошли в дом. Предварительно они подожгли кнопку звонка, чтобы он перестал звенеть.
Внутри избушки все было огромное. В огромной комнате стоял огромный стол с огромными стульями вокруг него. Чем-то вкусно пахло.
В поисках источника запаха, свиньи с помощью веревок, наспех сделанных из огромных занавесок, забрались сначала на стул, а потом на стол. Прямо с ногами.
На столе стояли три огромных тарелки с манной кашей по-флотски.
Морские свиньи никогда не отличались большими способностям к математике, но, будучи голодными, 3 на 7 разделили на твердую четверку с минусом.
Наевшиеся свиньи сползли со стола и продолжили знакомиться с обстановкой.
В другой комнате была огромная спальня с тремя огромными кроватями.
Кровати на 7 не делились, но сытые и усталые поросята не придали этому особого значения. И так прокатило.
И в это время в избушке неожиданно появились три огромные девочки.
— Кто залепил кнопку моего звонка жевательной разинкой и поджег ее?! — сказала девочка с бантиком и достала из кармана топор, глаза ее светились нехорошим огнем.
— Кто сделал из моих занавесок веревки, чтобы забраться на стол?! — сказала девочка с косичками, достала из косметички огнемет и маниакально захохотала.
— Кто съел мою манную кашу?! — сказала девочка с бензопилой и шотганом и заплакала.
Девочки пошли в спальню и обнаружили морских свиней, дрыхнувших на огромных кроватях.
И жили счастливо до самой смерти.
В один солнечный день пошли они гулять в лес. И заблудились. Целый день они пытались найти дорогу домой, а к вечеру вышли на большую поляну. На поляне стояла избушка.
Поросята подошли к двери и позвонили. Потом они позвонили еще раз. Потом залепили кнопку звонока жевательной резинкой, но дверь все равно никто не открыл.
Это произлошло по двум причинам. Во-первых, дверь была не заперта. Во-вторых, никого не было дома.
Обнаружив эти обстоятельства, свиньи вошли в дом. Предварительно они подожгли кнопку звонка, чтобы он перестал звенеть.
Внутри избушки все было огромное. В огромной комнате стоял огромный стол с огромными стульями вокруг него. Чем-то вкусно пахло.
В поисках источника запаха, свиньи с помощью веревок, наспех сделанных из огромных занавесок, забрались сначала на стул, а потом на стол. Прямо с ногами.
На столе стояли три огромных тарелки с манной кашей по-флотски.
Морские свиньи никогда не отличались большими способностям к математике, но, будучи голодными, 3 на 7 разделили на твердую четверку с минусом.
Наевшиеся свиньи сползли со стола и продолжили знакомиться с обстановкой.
В другой комнате была огромная спальня с тремя огромными кроватями.
Кровати на 7 не делились, но сытые и усталые поросята не придали этому особого значения. И так прокатило.
И в это время в избушке неожиданно появились три огромные девочки.
— Кто залепил кнопку моего звонка жевательной разинкой и поджег ее?! — сказала девочка с бантиком и достала из кармана топор, глаза ее светились нехорошим огнем.
— Кто сделал из моих занавесок веревки, чтобы забраться на стол?! — сказала девочка с косичками, достала из косметички огнемет и маниакально захохотала.
— Кто съел мою манную кашу?! — сказала девочка с бензопилой и шотганом и заплакала.
Девочки пошли в спальню и обнаружили морских свиней, дрыхнувших на огромных кроватях.
И жили счастливо до самой смерти.
2012-11-17 21:21:28 #
Спокойный и старый волк, который давно уже не ест никого, но только улыбается. Нормально покурив, сидит с улыбкой на лице. И думает про Гватемалу: кажется, что все уже было в жизни, но ведь. Кажется, что Гватемала, Гондурас, Эквадор и Марс довольно близки, но нельзя допрыгнуть до них. Остается только выйти во двор, смотреть ей(им) в глаза и выть: УУУ !УУУ !УУУ !У! – и она улыбается тебе в ответ. И тогда все сразу становиться понятно – хотя, на это время оно и понятно, и вообще это всегда понятно, а если спросить его, что ему понятно? А что он ответит? То он вряд ли на это что-то вообще сможет сказать путного. Он как обычно улыбнется и скажет: ништяк… Потому как дунул он не так уж и плохо. И курнул он так не плохо, и к нему заваливается первая маленькая свинка. И говорит: пора чаек заваривать. И как только волк услышал слово «чаек» ему тут же представились склоны, которые все поросли чайным кустарником, а между ними бродят девушки, те, что живут в индии, и пощипывают маленькие, верхние листочки. И во время всей этой процедуры еще и поют песенки из индийских фильмов, а в это время, где-то высоко, где-то там, сидит Великий Шива, дует чилим и довольно напрягает свои мозговые полушария, уходя в загон, он ведь божок и не такой уж и хилый, типа Разрушитель, а разрушать-то жалко да и не хочется. И в таком загоне он думает: Надо же когда-нибудь, что-нибудь разрушить. А ладно! Завтра пост по студийски, а там и разговеться можно по-русски, да и поразрушать чего-нибудь. Но все это конечно загон, он никогда так не сможет сделать. Он это не делал не вчера, не год назад и не тысячу лет назад, он вообще этого никогда не делал, а сколько он существует этого вообще никто не знает, может миллион лет, а может и вообще вечность, а вечность – вечность это да, это круто! А свинка тут вообще категорически не при делах, она же свинка, а разве может вечность сравниваться с какой-то маленькой свинкой, да еще и чайной. Конечно, она осознает, что дел тут своих нет. И она ушла, но по возвращении она пришла не одна. Привела она еще парочку свиньюшек, которые были довольно крупного размера, по типу большой копилки. Если попытаться их сравнить, то для этого надо представить копилку, да еще размером с почтовый ящик для бандеролей, такая вот крупная копилка, и такие же эти свиньюшки. Приходят и говорят: Пара точить! И волк стал теперь видеть, как затачивает большую сабельку. Типа война и готовиться надо к ней, и тут он уже представил какая она будет - это самая война, такая прикольная, да и святая, и как он размахивает своей сабелькой над головой так! Да потом еще и вот так! И так! И вот он видит себя со стороны, и сам себе улыбается, как он своей сабелькой размахивал, прям как тинейджер какой-то. А сам продолжает сабельку натачивать, аж в ритм удавалось шорхать своим бруском, и так прикольно: бжик-вжик! Вжик- бзик! А потом глядит на часы, и думает, что какая тут на фиг может быть война, да еще и в 6 часов – везде опоздал! И засунув свою сабельку в ножны и повесив на стенку, решает забить – нет! И просто закурил обычную сигаретку, табачную, и свиньи поняли, что они опять в пролете.
И они вот так вот и уши, но вернулись уже не одни. И захватили они с собой еще трех свиней, еще больше, вообще здоровенных. И как заорут дружным хором: ПИРОЖКИ! ПИРОЖКИ! КУРЫ ЖАРЕНЫЕ! КАРТОШЕЧКА! КОЛБАСА! И волк уже видит, как он едет в Крым, лето уже в самом разгаре, в вагоне так вообще раскаленная духовка, а на перроне ветерок, холодок и все такое, торговки бегают, размахивая всякой шнягой, а одна подошла в нему и говорит: травушки не надо, дитетко? И он решает купить пару коробков, так, чтобы попробовать как пойдет, а потом начинает думать, что какой он дурак, что не взял с собой стакан. А стакан взять-то надо было бы, подумал в следующем утре, и решил сесть в машину времени и отправиться в прошлое утро. И на том же перроне, он так же покупает у торгашки аж два стакана, той же самой травки. И травки ему хватает сполна, так, что он даже не затаривается травкой в Крыму, а только тусуется, плескается в море, да на солнышке обжаривается, а иногда, бывает возьмет и прикольнется, сплавает в Лисью бухту, да и накурит там всех, а их потом отходняк мучает с мигренью головы, а он сам обратно сматывается. А на все задаваемые вопросы говорит: ништяк … Вот такая блин травушка муравушка. А свиньи смотрят на это все и чувствуют себя не очень и хорошо, все равно что мордой об забор. Но уходить они не хотят и они остаются! И решают послать мелкую свинку за страшной, та что свинкой Люцифер, и это уже не свинка, а целый Свин. И приходит такой блатной Страшный и Ужасный Свин Люцифер (Люцик, как называет его мамочка,(смотрите сами вставлять или нет)) – вот такой вот он страшный, прям слов нет! Хотя если честно, выглядит как обычная свинка, ну свинья свиньей, хотя так то он страшный и ужасный, что слов и не может быть!
Смотрит на волка своим не моргающим глазам и говорит: ВОЛК! СЪЕШЬ ЗАЙЦА! И тут уже да, волк стал понимать, что он попал. Теперь ему придется есть зайца. Ведь он волк - должность обязывает. А по-человечески зайца-то жалко. Заяц сам по себе такой весь правильный, путевый, и вообще пушистика жалко. Какое время с ним волк проводил, сколько травы скурено, а какие фишки умные с ним задвигали … А народ-то не поймет, и решат, что он вообще скурился и все такое. И скажут, что волк уже и не волк, зайцев не ест, да где это было видано. И приходит к зайцу волк и за ним семеро свиньюшек. А заяц как нарочно дома засел, и как на зло целый музей палева всякого. Во первых, конопли на выращивал целый палисадник – от этого еще можно как-то отмазаться, это у него получиться, ну, типа сама выросла. А вот внутри что твориться, это да? С порога такой запашок благовонный чувствуется. Идем по запаху - а там, и молочко кипятится в кастрюльке, кашка в сковородке поджаривается, а на столе газета, а на газетке горка, ни хилая, этак лет на семь-восемь. Ну это уже придел просто какой-то, точно зайца придется хавать, как ништяк какой-то! От одной этой мысли волку хреново становится и вздыхать тяжело начал и говорит: Так, заяц, поболтать надо.
Только сначала нужно покурить. Заяц посмотрел на свинок, и допетрил, что разговор будет и не простой. И тут же достает козырную травку, которую сам курит и всех накуривает, и сам в том числе дунул. И тут же все зависли на минуточку, а минуточка-то долгая, длинная такая, типа как вечность какая-то, прям вечное мгновение. И волку стало видится, как летит он белым перышком небесным в сторону Гватемалы, а может над Гималаями, а может и вообще над Берлином – хотя на фиг! Не надо над Берлином! Над без сабельки не интересно летать, да и нельзя, там же типа немцы! А сабельку он как назло забыл дома на стеночке в ножнах, и стоит перед ним не легкий выбор, либо за сабелькой лететь или дальше порхать. И так завис он в своей думе не легкой; а тем временем под ним земля-то вертится и Берлин потихоньку уплывает, становиться все дальше и дальше. А ну стой Берлин! Куда ты уплываешь? А Берлин забил и плывет себе дальше, да еще и с умным видом, и чихал он на всех, а сзади, из-за спины, подплывала Варшава или Краков, сверху плохо видно, не разобрать – а может быть, это вообще Львов какой-нибудь, но точно не Киев. Хотя какая разница куда лететь, особенно в такое время года. Притом реально хорошо! Хорошо и волку, и зайцу, и свиньям тоже не так уж и фигово, и только Страшный и Ужасный Свин Люцифер(Люцик) никак не может успокоиться. Ему и так уже молочка дали полакать и кашки ништячной дали похлебать, и три паравозика задули, а но все бухтит: Надо есть! Надо есть! А заяц ему: Надо - ешь! Надо - ешь! А Свин ему: Надо - ем! Надо - ем! А заяц ему: Надо - ел! Надо - ел! А Свин ему: Нет! Не надо ел! А заяц ему: Да! Не надо - не ел! А Свин ему: Нет! Не надо - не ем! А заяц ему: Да! Не надо, не ешь! А Свин ему: Нет! Надо есть! Надо есть! Надо есть! Вот какой свин оказался упрямый. И тут подошли еще разные другие зверьки, и остальные всякие разные зверьки подтянулись, и вот один из мишек решил сказать: а что это тут делает такая вот болтливая свиньюшка? А заяц в ответ ему: Мишуньку не загоняйся! Это наша свиньюшка. А медведь говорит: Правда что ли? И на фига нам нужна такая свиньюшка? И в это самое время Страшный Свин Люцифер решил подать голос, надулся как воздушный шарик, распух весь, и глядит своим не моргающим глазом прямо в глаза Мишки, и говорит гипнотизирующим голосом: МЕДВЕДЬ! СЪЕШЬ ЗАЙЦА! СЪЕШЬ ВОЛКА! СЪЕШЬ ИХ ВСЕХ! А медведь ему отвечает: ты че, совсем припух пацан. Ты здесь не борзей, ведь не дома находишься, так что веди себя нормально. Сказал медведь свину своим позитивным и спокойным голосом, но очень выразительно – так, что Люцифер(Люцик) уже ощутил себя в отделении челюстно-лицевой хирургии и наложенным гипсом на всей его милой мордашке, а так же прилагающиеся к носу разные трубочки. Страшный свин был не без мозгов, поэтому сразу допетрил, что это не в кайф. И тут же засунул свою надутость куда подальше, сдулся и вообще прикинулся, что ему кайфово и накурился типа до самой неодупляемости. А он и в самом деле уже накурился и был некакущий, ему бы ща поваляться где-нибудь под вешалкой, пока его не отпустит.
И вот он героически отползает к вешалке и думает: Елы-палы! И никто меня здесь не любит… И закрывает глаза, и тут ему и тихая музыка, и всякие прикольные разукрашенные мультики, и так он потихоньку и верно плывет к стране деревянных бревен, которые вообще ничего не делают, только лежат себе дружно штабельным рядом и все за жизнь понимают. И он вместе с ними лежит и понимает, жизнь ему нашептывает: баю-баюшки-баю, свинка не разумная. И так он под эту песенку потихоньку засыпает как доброе и послушное дитё, и он понимает, что когда проснется, то будет уже другим человеком, и все будет ништяк, появятся новые друзья и жизнь другая будет, и вообще все будет другое, намного лучше чем сейчас. А то это свинство какое-то получается и его это тоже достало, честно говоря.
И они вот так вот и уши, но вернулись уже не одни. И захватили они с собой еще трех свиней, еще больше, вообще здоровенных. И как заорут дружным хором: ПИРОЖКИ! ПИРОЖКИ! КУРЫ ЖАРЕНЫЕ! КАРТОШЕЧКА! КОЛБАСА! И волк уже видит, как он едет в Крым, лето уже в самом разгаре, в вагоне так вообще раскаленная духовка, а на перроне ветерок, холодок и все такое, торговки бегают, размахивая всякой шнягой, а одна подошла в нему и говорит: травушки не надо, дитетко? И он решает купить пару коробков, так, чтобы попробовать как пойдет, а потом начинает думать, что какой он дурак, что не взял с собой стакан. А стакан взять-то надо было бы, подумал в следующем утре, и решил сесть в машину времени и отправиться в прошлое утро. И на том же перроне, он так же покупает у торгашки аж два стакана, той же самой травки. И травки ему хватает сполна, так, что он даже не затаривается травкой в Крыму, а только тусуется, плескается в море, да на солнышке обжаривается, а иногда, бывает возьмет и прикольнется, сплавает в Лисью бухту, да и накурит там всех, а их потом отходняк мучает с мигренью головы, а он сам обратно сматывается. А на все задаваемые вопросы говорит: ништяк … Вот такая блин травушка муравушка. А свиньи смотрят на это все и чувствуют себя не очень и хорошо, все равно что мордой об забор. Но уходить они не хотят и они остаются! И решают послать мелкую свинку за страшной, та что свинкой Люцифер, и это уже не свинка, а целый Свин. И приходит такой блатной Страшный и Ужасный Свин Люцифер (Люцик, как называет его мамочка,(смотрите сами вставлять или нет)) – вот такой вот он страшный, прям слов нет! Хотя если честно, выглядит как обычная свинка, ну свинья свиньей, хотя так то он страшный и ужасный, что слов и не может быть!
Смотрит на волка своим не моргающим глазам и говорит: ВОЛК! СЪЕШЬ ЗАЙЦА! И тут уже да, волк стал понимать, что он попал. Теперь ему придется есть зайца. Ведь он волк - должность обязывает. А по-человечески зайца-то жалко. Заяц сам по себе такой весь правильный, путевый, и вообще пушистика жалко. Какое время с ним волк проводил, сколько травы скурено, а какие фишки умные с ним задвигали … А народ-то не поймет, и решат, что он вообще скурился и все такое. И скажут, что волк уже и не волк, зайцев не ест, да где это было видано. И приходит к зайцу волк и за ним семеро свиньюшек. А заяц как нарочно дома засел, и как на зло целый музей палева всякого. Во первых, конопли на выращивал целый палисадник – от этого еще можно как-то отмазаться, это у него получиться, ну, типа сама выросла. А вот внутри что твориться, это да? С порога такой запашок благовонный чувствуется. Идем по запаху - а там, и молочко кипятится в кастрюльке, кашка в сковородке поджаривается, а на столе газета, а на газетке горка, ни хилая, этак лет на семь-восемь. Ну это уже придел просто какой-то, точно зайца придется хавать, как ништяк какой-то! От одной этой мысли волку хреново становится и вздыхать тяжело начал и говорит: Так, заяц, поболтать надо.
Только сначала нужно покурить. Заяц посмотрел на свинок, и допетрил, что разговор будет и не простой. И тут же достает козырную травку, которую сам курит и всех накуривает, и сам в том числе дунул. И тут же все зависли на минуточку, а минуточка-то долгая, длинная такая, типа как вечность какая-то, прям вечное мгновение. И волку стало видится, как летит он белым перышком небесным в сторону Гватемалы, а может над Гималаями, а может и вообще над Берлином – хотя на фиг! Не надо над Берлином! Над без сабельки не интересно летать, да и нельзя, там же типа немцы! А сабельку он как назло забыл дома на стеночке в ножнах, и стоит перед ним не легкий выбор, либо за сабелькой лететь или дальше порхать. И так завис он в своей думе не легкой; а тем временем под ним земля-то вертится и Берлин потихоньку уплывает, становиться все дальше и дальше. А ну стой Берлин! Куда ты уплываешь? А Берлин забил и плывет себе дальше, да еще и с умным видом, и чихал он на всех, а сзади, из-за спины, подплывала Варшава или Краков, сверху плохо видно, не разобрать – а может быть, это вообще Львов какой-нибудь, но точно не Киев. Хотя какая разница куда лететь, особенно в такое время года. Притом реально хорошо! Хорошо и волку, и зайцу, и свиньям тоже не так уж и фигово, и только Страшный и Ужасный Свин Люцифер(Люцик) никак не может успокоиться. Ему и так уже молочка дали полакать и кашки ништячной дали похлебать, и три паравозика задули, а но все бухтит: Надо есть! Надо есть! А заяц ему: Надо - ешь! Надо - ешь! А Свин ему: Надо - ем! Надо - ем! А заяц ему: Надо - ел! Надо - ел! А Свин ему: Нет! Не надо ел! А заяц ему: Да! Не надо - не ел! А Свин ему: Нет! Не надо - не ем! А заяц ему: Да! Не надо, не ешь! А Свин ему: Нет! Надо есть! Надо есть! Надо есть! Вот какой свин оказался упрямый. И тут подошли еще разные другие зверьки, и остальные всякие разные зверьки подтянулись, и вот один из мишек решил сказать: а что это тут делает такая вот болтливая свиньюшка? А заяц в ответ ему: Мишуньку не загоняйся! Это наша свиньюшка. А медведь говорит: Правда что ли? И на фига нам нужна такая свиньюшка? И в это самое время Страшный Свин Люцифер решил подать голос, надулся как воздушный шарик, распух весь, и глядит своим не моргающим глазом прямо в глаза Мишки, и говорит гипнотизирующим голосом: МЕДВЕДЬ! СЪЕШЬ ЗАЙЦА! СЪЕШЬ ВОЛКА! СЪЕШЬ ИХ ВСЕХ! А медведь ему отвечает: ты че, совсем припух пацан. Ты здесь не борзей, ведь не дома находишься, так что веди себя нормально. Сказал медведь свину своим позитивным и спокойным голосом, но очень выразительно – так, что Люцифер(Люцик) уже ощутил себя в отделении челюстно-лицевой хирургии и наложенным гипсом на всей его милой мордашке, а так же прилагающиеся к носу разные трубочки. Страшный свин был не без мозгов, поэтому сразу допетрил, что это не в кайф. И тут же засунул свою надутость куда подальше, сдулся и вообще прикинулся, что ему кайфово и накурился типа до самой неодупляемости. А он и в самом деле уже накурился и был некакущий, ему бы ща поваляться где-нибудь под вешалкой, пока его не отпустит.
И вот он героически отползает к вешалке и думает: Елы-палы! И никто меня здесь не любит… И закрывает глаза, и тут ему и тихая музыка, и всякие прикольные разукрашенные мультики, и так он потихоньку и верно плывет к стране деревянных бревен, которые вообще ничего не делают, только лежат себе дружно штабельным рядом и все за жизнь понимают. И он вместе с ними лежит и понимает, жизнь ему нашептывает: баю-баюшки-баю, свинка не разумная. И так он под эту песенку потихоньку засыпает как доброе и послушное дитё, и он понимает, что когда проснется, то будет уже другим человеком, и все будет ништяк, появятся новые друзья и жизнь другая будет, и вообще все будет другое, намного лучше чем сейчас. А то это свинство какое-то получается и его это тоже достало, честно говоря.
2012-11-17 21:29:42 #
Наутро Архипу было не очень хорошо.
— Выруби музыку.
— Проснулся? Прикинь, инетрадио еще работает.
— Маш, выруби, лучше не сади батарейку.
— Побрейся, а?
— Что, бритвы еще остались?
— Нет.
— Тогда подожду, покуда снова не изобретут.
— Выруби музыку.
— Проснулся? Прикинь, инетрадио еще работает.
— Маш, выруби, лучше не сади батарейку.
— Побрейся, а?
— Что, бритвы еще остались?
— Нет.
— Тогда подожду, покуда снова не изобретут.
2012-11-17 23:42:39 #
Ау меня есть светлячок зато в руке! Я пойду по полю, пахнущему свежим конем, сеном и электрическими звездами и раскрою свою ладонь прожорливому небу. Лети, дружок! И не попадайся мне больше. Потому что я стану взрослым электриком, буду ловить и сажать всех светлячков в банки и делать красивые люстры, тебя то уже точно не выпущу. И при чем здесь свиньи?
2012-11-18 01:53:47 #
Литературоводоведы в каментах. А между тем подкралось воскресенье. Кто не успел, а впрочем похуй...
2012-11-18 02:01:31 #
Фермер Хуан Деминь из провинции Хунань заставляет своих свиней заниматься спортом, чтобы их мясо становилось вкуснее. Каждый день он гонит их к пруду и заставляет прыгать в воду с трехметровой вышки. Он считает, что эти прыжки улучшают аппетит у свиней, укрепляют их иммунитет, и в результате они больше едят и быстрее растут. Ну, и мясо потом продается в три раза дороже обычного.
![[1]](https://svalko.org/data/2008_12_05_23_06_344103_1.gif){kind=link}
2012-11-18 13:22:19 #
Свиньи плавали, загорали и занимались прочей хуйнёй, так свойственной свиньям.
Них-Них прыгал с вышки, демонстрируя отточенную технику плюханья брюхом о воду. Нах-Нах демонстрировал свои загорелые бока, валяясь на белом песочке, а Пох-Пох пытался развести в мангале огонь с помощью старого верного кресала с логотипом "Zippo".
Внезапно, со стороны душевых кабинок стремительным шагом пришел Нух-Нух.
- Хуйнёй занимаетесь. Свиньи! - безо всяких предисловий констатировал Нух-Нух.
Все свиньи разом потупились. Даже на подгорелых боках Нах-Наха проступил легкий румянец.
На самом деле свиньи очень не любили Нух-Нуха. Слыл он свином несвиньимым, но очень умным и сведущим, а это вызывало некоторый зуд в свиных задницах.
Поэтому Них-Них оступился на вышке и пребольно ёбнулся об воду, Нах-Нах внезапно напоролся на острый камешек и взвизгнул, а Пох-Пох ёбнул кресалом прямо себе по копытцу, повалил мангал и с визгами начал бегать по пляжу.
Нух-Нух не обращая внимания на творящийся пиздец продолжал:
- Разве этому учит нас хрюстианство? Какие вы нахуй свиньи? Я вам скажу какие вы свиньи нахуй!
Свиньи покраснели. Они знали, что пророк Хрюстос не одобрил бы. Пох-Пох здоровым копытцем незаметно ткнул в Нах-Наха и подмигнул. Тот мигом всё понял и приволок мешок комбикорма и бросил его поближе к Нух-Нуху. Однако тот не унимался.
- Только благочестивые хрюстиане смогут войти в райские врата мясокомбината! - вопил этот уёбок.
- Только праведные свиньи достойны стать беконом! Знаете ли вы это? Знаете ли вы, какая книга самая главная на свете? ДА! Книга о вкусной и здоровой пище! Знаете ли вы, что только праведный свин достоин стать тушонкой? Пиздец вам свиньи! Не выйдет из вас ни хороших отбивных ни шницеля! Вы недостойны яблока во рту! - Нух-Нух, казалось, сейчас лопнет от возмущения, так он надулся и покраснел.
- Всё, чего вы достойны после смерти - это...
Вопль Нух-Нуха оборвался. Сам же свин вдруг забился в конвульсиях и замотал своей большой головой разбрызгивая красную жижу. Фермер Хуан Деминь вновь занес нож над головой Нух-Нуха и ударил. Удар был точен и Нух-Нух как подкошенный рухнул на белый песок, слегка подергивая копытцами. Из маленьких свиных глазок стремительно уходил блеск жизни. Заходящее солнце тускло отражалось в мертвеющих глазах словно райские врата.
- Хули пялитесь, свиньи? - вопросил Хуан Деминь на чистом китайском.
- Ну-ка нырять, да поживее!
Взвизгнув, свиньи дружно взялись за работу.
Мимо проплывала пекинская утка.
Них-Них прыгал с вышки, демонстрируя отточенную технику плюханья брюхом о воду. Нах-Нах демонстрировал свои загорелые бока, валяясь на белом песочке, а Пох-Пох пытался развести в мангале огонь с помощью старого верного кресала с логотипом "Zippo".
Внезапно, со стороны душевых кабинок стремительным шагом пришел Нух-Нух.
- Хуйнёй занимаетесь. Свиньи! - безо всяких предисловий констатировал Нух-Нух.
Все свиньи разом потупились. Даже на подгорелых боках Нах-Наха проступил легкий румянец.
На самом деле свиньи очень не любили Нух-Нуха. Слыл он свином несвиньимым, но очень умным и сведущим, а это вызывало некоторый зуд в свиных задницах.
Поэтому Них-Них оступился на вышке и пребольно ёбнулся об воду, Нах-Нах внезапно напоролся на острый камешек и взвизгнул, а Пох-Пох ёбнул кресалом прямо себе по копытцу, повалил мангал и с визгами начал бегать по пляжу.
Нух-Нух не обращая внимания на творящийся пиздец продолжал:
- Разве этому учит нас хрюстианство? Какие вы нахуй свиньи? Я вам скажу какие вы свиньи нахуй!
Свиньи покраснели. Они знали, что пророк Хрюстос не одобрил бы. Пох-Пох здоровым копытцем незаметно ткнул в Нах-Наха и подмигнул. Тот мигом всё понял и приволок мешок комбикорма и бросил его поближе к Нух-Нуху. Однако тот не унимался.
- Только благочестивые хрюстиане смогут войти в райские врата мясокомбината! - вопил этот уёбок.
- Только праведные свиньи достойны стать беконом! Знаете ли вы это? Знаете ли вы, какая книга самая главная на свете? ДА! Книга о вкусной и здоровой пище! Знаете ли вы, что только праведный свин достоин стать тушонкой? Пиздец вам свиньи! Не выйдет из вас ни хороших отбивных ни шницеля! Вы недостойны яблока во рту! - Нух-Нух, казалось, сейчас лопнет от возмущения, так он надулся и покраснел.
- Всё, чего вы достойны после смерти - это...
Вопль Нух-Нуха оборвался. Сам же свин вдруг забился в конвульсиях и замотал своей большой головой разбрызгивая красную жижу. Фермер Хуан Деминь вновь занес нож над головой Нух-Нуха и ударил. Удар был точен и Нух-Нух как подкошенный рухнул на белый песок, слегка подергивая копытцами. Из маленьких свиных глазок стремительно уходил блеск жизни. Заходящее солнце тускло отражалось в мертвеющих глазах словно райские врата.
- Хули пялитесь, свиньи? - вопросил Хуан Деминь на чистом китайском.
- Ну-ка нырять, да поживее!
Взвизгнув, свиньи дружно взялись за работу.
Мимо проплывала пекинская утка.
[0][1][2]